Учредитель поставил мне (гендиру) в соцнагрузку своего племянника в роли коммерческого директора. Парень на первом же собрании объявил себя вождем фирмы, объяснил работникам что он умнее, круче и вообще лучше всех присутствующих. На следующий день мои талантливые дизайнеры сделали ему визитки с должностью «камерческий директор», кои он уже месяц раздает на важных встречах.

Из опубликованных воспоминаний предпринимателя А. Кузьмичева (19 место в списке российских миллиардеров – $7, 9 млрд)
«Приехал недавно проведать старенькую мать – у нее участок в садовом товариществе в подмосковном поселке Икша еще со времен советской власти: никуда не хочет переезжать хоть убей. «Мерс» с шофером отпустил, наказал приехать завтра к обеду. Вдруг маме кто-то звонит, и она мне заявляет, что ей надо срочно к подруге – та живет в двух остановках на электричке. Я хочу ей словить мотор или попутку, но она наотрез, мол, на электричке доеду (всегда упрямой была) — подкинь, говорит, только до станции. А на чем? Выясняется, что от покойного отца осталась «шестерка», стоит себе в гараже, и, как оказалось, бензину достаточно. Завелась, все нормально, довожу мать до станции. Она вдруг достает кошелек и сует мне стольник: обещала, говорит, сегодня соседке за яйца отдать, да только сейчас вспомнила, передай, говорит, а то я могу не приехать ночевать. И не успел я отреагировать — мать сразу же ушла, поспешила на электричку.
Ну я в некоторой растерянности стою, верчу потрепанную купюру в руке, и тут ко мне подходит какой-то мужик. Осмотрел меня, машину и глаголит: ты, я вижу, новенький, вставай в очередь, будешь восьмым, а мне стольник на карман как диспетчеру.
Мне все это прикольным показалось, отдал ему бабки, дождался своей очереди, довез какую-то деваху за двести рэ до недалекого коттеджа, а потом так и стал бомбить до самой ночи.
Вы спросите: на фига мне это надо было? Да вы не представляете, как мне понравилось честно и своим собственным трудом деньги зарабатывать! Просто непередаваемое ощущение!»

Еду в такси. Таксист, такой, знаете, типичный таксист. Он, наверное, родился сразу большим, волосатым, в кепке и за рулем. Едем. Таксист молчит.
Вот тут каждый должен воскликнуть: «Не верю!» Не бывает молчаливых таксистов.
Вот и я еду и удивляюсь. Смотрю на таксиста. Он на меня. Молчит.
Может обиделся? Может теперь принято сначала платить? Может он посланец внеземной цивилизации? Не может израильский таксист молчать! — Жарко сегодня, — это я пытаюсь жарой растопить лед.
Кивает. Но молчит. — Видел футбол? Когда уже наши так научатся…
Машет отрицательно. Не видел? Или не научатся? Молчит.
Надо же.
Беру беспроигрышную тему: — Арабы совсем охренели.
Вздыхает, кивает, бибикает, мол, охренели не то слово.
Едем.
Вдруг просыпается рация: — 92й, ты где?
Таксист мне, хриплым шепотом: — Скажи, что подъезжаем к вокзалу. У меня, — показывает, — горло болит.
Я так и говорю в рацию.
Рация: — А что с голосом? — Горло болит. — А почему акцент русский? — Сильно болит.
Таксист ржет. — Что, — спрашиваю, — мороженое или пиво?
Таксист покраснел и прошептал: — Караоке…
Роман Розенгурт

Мой стол на работе — в двух метрах от двери, лицом ко входу. Всякий, кто даже просто приоткрывает дверь, первым делом видит меня.

Сегодня днем.
Дверь резко открывается, за ней стоит характерного вида молодой человек в кожаной куртке, спортивных штанах и черной вязанной шапке. Возможно (я оптимист), студент факультета физкультуры и спорта. Первая моя мысль: «Кто пустил сюда этого гопника?» Спрашивает:
— Тут кафе или че?
Я смотрю на него, изменившись в лице.
— Тут написано [кивает в сторону таблички] «Кафе»…
Я продолжаю смотреть на него.
— А-а… [смотрит на табличку] кафе… дра…
Уходит.
Табличка на двери гласит: «Кафедра теоретической и ядерной физики».

Ехали в выходные всем семейством домой из сада. Ребенок на заднем сиденье, набегавшись на воздухе, потихоньку засыпает.
Вдруг говорит мужу: — Папа, ты маму за руль не пускай…
Папа хмыкнул, я хотела выдать тираду по поводу того, что я и сама не сяду и вообще…, как он продолжает: — … а то я не хочу умирать во сне….