Вот вроде понимаю, что нехорошо, но до сих пор ржать не могу перестать.
Короче, жена рассказала сегодня. У нее в лаборатории девчонка волонтерит, по паре часов в день. Работы для девчонки немного: кое-какие растворы приготовить, животным воды подлить, и всякая прочая мелочевка.
Ей лет 20, вряд ли больше. В медицинскую школу поступать хочет, вот и старается. Два дня назад она вдруг перестала приходить на работу. Ну, перестала и перестала, чего с волонтерши взять? — может надоело ей, а может бойфрендом обзавелась. Жена к ее исчезновению философски отнеслась… и ошиблась.
Сегодня эта ее «помошница» объявилась, с замотанной рукой, и какой-то ватной бл@мбой на губе. Жена в ах@е, спрашивает: — Что случилось?!
Та взахлеб: — Позавчера Салли чуть не умерла, но я ее спасла!
Жена, понятно, от этого еще больше фигеет: — Какая Салли, сестра что ли твоя? — Нет, — говорит, — наша Салли, — и на клетку с лабораторной крысой показывает… .
Выяснилось, что эта дуреха за те два месяца, что у моей жены проработала, подружилась со всеми ее лабораторными животными. Позавчера же она пришла в лабораторию пораньше, смотрит, а одна из крыс, ну да, та самая Салли, лежит в клетке на боку, и «только хвостиком подергивает… » — Ну, и че ты сделала тогда? — спросила ее жена. — Я ее ре… реанимировала, я ей передние лапки двигать стала, у нее хвостик сильнее зашевелился… — И?! . . — Ну, Салли немножко ожила, а потом опять умерла почти… Я ей тогда искусственное дыхание делать начала… — Как искусственное дыхание?! — Из губ в губы…
Не знаю, что вам при такой новости может привидеться, а я вот как-то всю картину крысиными глазами сразу представил. Вот, считай, у тебя твоя крысья душа от тела отделяется, и несешься ты уже по тоннелю с сияющей дыркой в конце, к своему раю, полному сыра и чего там еще крысы любят? — а тут, на тебе! — тоннель гаснет, концерт закончен, а в твою морду, оказывается, вцепилось что-то, размером с бегемота, да еще и дует туда.
Так что, дальнейшее Саллино поведение было, по-моему, вполне объяснимо, и очень даже простительно. Очнувшись, и немедленно ох@ев от увиденного, Салли со всей дури тяпнула лаборантку за губу, а пока та ошалемши была, кинулась из открытой клетки куда подальше от этого дующего в морду кошмара…
Увы, спрятаться Салли негде было, лаборатория все-таки, а не амбар с сеном. Поймала ее лаборантка, и в клетку отнесла, получив за это еще пару добрых укусов в руки…
— Не выгоняйте меня пожалуйста, я больше так не буду, я очень хочу доктором стать! — закончила лаборантка свой рассказ, и захныкала. — Тебя кто научил вот так лабораторных животных-то реанимировать?! , — въехав, наконец, в историю, спросила ее моя жена.
Лаборантка как будто ждала этого вопроса, сразу просияла, и выдала: — Нет, животных никто не учил, я в бассейне спасательницей подрабатывала в школе, нам показывали как искусственное дыхание делать, вот я и попробовала!
Ну, дура-дурой, короче. Не знаю, что она в больнице наплела, когда ее от укусов обрабатывали, но к жене в лабораторию с проверкой никто не пришел. А доктор из этой дурехи, может, и нормальный получится, неординарный-то точно. Я, по крайней мере, не слышал, чтобы где-то еще девчонка искусственным дыханием изо рта в рот крысу реанимировала.
И уж если она, двадцатилетняя девчонка, не жалея ни своих губ, ни рук, крысу вот так спасала, думаю, и людей будет в зрелом возрасте лечить по-настоящему.