За несколько лет до революции мой двоюродный прадедушка (далее кратко прадед) путешествовал с молодой женой на предпоследнем месяце экспрессом Париж-Петербург.
На российско-германской границе до их головного вагона немецкая таможня добралась в последнюю очередь и в хорошем настроении — с этим вагоном проблем обычно не возникало.
Два жандарма даже и не думали досматривать багаж, они проверяли только паспорта. Возглавлявший их поручик не парился и этим — он вежливо просил предъявить документики и вступал в любезный разговор с отдельными пассажирами — то ли с особо ему понравившимися, то ли с наиболее подозрительными.
Не стали исключением и мой прадед с женой. Насмешив хорошенькую беременную русскую фрау своим русским языком и похохотав над ее немецким, поручик галантно переключился на международный французкий и принялся им блистать, встретив достойный отпор со стороны обоих моих родственников. По окончании досмотра до отправки поезда оставалось какое-то время, и оба офицера — мой прадед и таможенник — вышли перекурить на перрон, продолжая беседу. Разговор пошел на семейную тему — недавно женившийся немецкий офицер работал как раз над тем, что уже получилось у его русского коллеги. Оба жандарма естественно были отпущены подальше еще в начале перекура, но вскоре один из них вернулся вприпрыжку, неся депешу. Прочитав ее, немецкий поручик сделал непроницаемое лицо, украдкой глянул на оба имевшихся в наличии пистолета — свой и моего прадеда, и очень задумчиво — на весь поезд в целом.
Мгновенно просекший ситуацию прадед глянул на оба пистолета уже демонстративно, после чего вкрадчиво спросил: — Таможенный досмотр был закончен ДО получения депеши, не так ли?
— Зря вы так, — ответил немецкий офицер — наши клиники лучше, и жене вашей было бы спокойнее. Но чтобы вас убедить остаться, перестрелку я здесь устраивать не собираюсь — она напугается. Желаю здоровья ей и вашему будущему ребенку. А депешу я вам не покажу — все равно немецкий у вас хреновый…
С этими словами он кивнул машинисту, откозырял прадеду и пошел прочь задумчивый.
Этому короткому разговору обязаны жизнью три десятка потомков моего прадеда, да и судьбы всех людей в этом поезде повернулись наверное иначе. В те минуты Германия объявила войну России, и началась Первая мировая…