Поехали мы с друзьями с парашютами попрыгать… И после первого прыжка выяснили, что можно еще и на самолётах покататься. На двухместных, с дубляжем управления. Помню залезла я первой, как самая храбрая. Пилот спрашивает:
— Чего делать будем?
— Да я не боюсь ничего, давайте все, — понты ведь наше всё, плюс я действительно была уверена, что всё самое страшное уже видела на аттракционах.
— Что, и петлю Нестерова будем делать?
— А что это?
— В простонародье «мертвая петля».
— А чего бы нет, раз уж сели.
И вот летаем мы в воздухе, и вверх ногами и петлей… а на земле сидят друзья, смотрят:
— А Машка-то герой, смотри, как они там, вот ведь не боится!
— Не-а, я думаю, она там от страха ничего сказать не может…
Было очень страшно лететь вверх ногами, почему-то накатывал животный ужас при таком вот неестественном движении вперед. А под головой очень-очень близко колпак из оргстекла, и он ведь тоненький совсем, свалюсь на него и сразу насквозь пролечу… и как же далеко до земли… и пилот какую-то фигню несет: «а вот там мы живем», «а тут ангар для самолетов»… выпустите меня отсюда!!! Наушники еще на петле Нестерова слетели, вместе с микрофоном, и сказать я ничего не могу. Перегрузка на петле была такая, что не пошевелиться, и все тело, как большой кусток теста, который растекается по креслу… и даже нет возможности за что-то схватиться, хоть и страшно, — рук ведь не поднять.
Пошли мы на посадку… и одна мысль крутится в голове: «если я скажу остальным, как это страшно, они ведь даже в самолёт не сядут». Из самолёта я вышла с очаровательной улыбкой, легко спрыгнула с крыла и небрежно кинула через плечо, что полная фигня эти петли. Все ломанулись к самолёту. И только Дима, который в армии отслужил, догнал меня, взял под локоток и ласково спросил:
— Тошнит, да? Скушай мороженое, заинька, полегчает.
— Что, правда легче станет? — я уже была готова положить голову на крепкое мужское плечо и прожить с ним остаток жизни.
— Ага, обратно все затолкнет.