Поставить клип Скутера «хауматчзефиш» после матча в футбольной фан-зоне было не совсем умной идеей потому что 30 байкеров для тысяч болельщиков это очень немного и не всем фанам достались столь желанные сувениры из байкерского арсенала. Да, не тот пошёл нынче байкер: рыхлый, карикатурно гламурный, в косухе за стоимость автомобиля, пьянеющий от смузи и не мыслящий ни дня без селфи.
Ну да не об этом речь. В 80-х был короткий период в моей жизни, когда я плотно общался с каскадёрами. В том смысле, что, если надо было что-то неведомое воплотить в киноленту, то обращались ибо мосфильм обладал лишь минимальной тарифной сеткой на оплату комбинированных съёмок. И бухгалтерии было неважно надо тебе здание взорвать, прыгнуть с радиолокатора в перерыве между мегаваттными импульсами или просто споткнуться на лестнице вместо актёра — цена практически на всё была одна.
Мой друг и просто хороший человек Коля был каскадёром на ставке. На редкость живучим, не было месяца без ЧП, а Коле хоть бы что. Это и отложило в дальнейшем некоторый незамысловатый отпечаток на его образ жизни. Психиатры высказывались, что это называется синдром бессмертного или что-то в этом роде. Я же говорил проще: «Коля не боится — Коля сделает».
На дворе были относительно благополучные 80-е и Москву наводнили различные молодёжные группировки: митьки, ляпы из Казани, металлюги из Свердловска и многие другие, но гоняли всех этих неформалов любера — крепкие парни из города Люберцы. От люберов так же доставалось байкерам и прочим любителям американских шмоток и иностранной музыки. Мамочки знали, что белковые коктейли сильно атрофируют мозг и поэтому, завидев в дали юношей в клетчатых широченных брюках (униформа люберецких), обычно, загоняли детей по домам.
Однажды, мы с Колей возвращались со съёмок на мотоцикле, получив свои заработанные 7.50 с коэффициентом 4. Ехали по многочисленным переулкам и избегали центральных не потому что пробки объезжали (их тогда не было), просто Коля о получении водительских прав никогда даже не задумывался, а общение с милицией в наши планы не входило. Где-то из распахнутых настежь окон телевизор вещал голосом Штирлица, где-то в подворотнях щебетали девочки на первом свидании, где-то люди праздновали день рождения, а где-то и рэкетиры гладили утюгом рубашку прямо на кооператоре. Одним словом, обычные шумы летнего московского вечера.
Выезжая из очередного двора, мы встали, уперевшись в толпу тех самых люберецких ревнителей «русскости». Люберы, ручной машинкой для стрижки, брили двух подростков-хиппарей. Дети уже почти не сопротивлялись, покорившись грубой силе.
Но Коля — не дети, я же говорил: Коля — бесстрашный. Поэтому он с рёвом въехал прямо в толпу и остановившись возле хиппи, выстрелил в асфальт из, невесть откуда взявшейся, ракетницы. Люберы ребята накачанные, но драться не умеют, да и чего скрывать, как и все стадно-организованные, трусоваты. Отбежав метров на пять-шесть они принялись нас рассматривать и выкрикивать ругательства. Наверное, если они просто нас закидали бы тогда камнями, я сейчас не писал бы эти строки.
Дети оказались сообразительные и, воспользовавшись ситуацией, быстро сделали ноги, а мы с Колей остались вдвоём против толпы. Трюк с ракетницей вряд ли прокатил бы второй раз, а пугать рёвом мотоцикла было как-то совсем по-детски. Я же говорил Коля- каскадёр, а каскадёр всегда готов потому что реквизит всегда с собой. Из под сидения мотоцикла было извлечено три меча. Со стороны, наверное, это смотрелось весьма забавно, но когда Коля, вращая двумя мечами, пошёл в народ… Народ шоу не оценил и просто бежал. Нет, конечно, были всплески сопротивления в виде наивных люберов-мушкетеров, оторвавших доски от овощных деревянных ящиков, толстые ветки от деревьев и ещё что-то.
Я, стоя возле мотоцикла с мечом и даже не пытаясь вступить в бой, пребывал в нирване и пропитанный духом Стругацких видел как Румата, пардон, Коля одним ударом разрубал встреченную доску и плашмя бил мечом по заднице клетчатого. Коля вырвался на простор, Коле дали свободу. Он гонял люберецких по всему переулку.
Вой сирены и перелив мигалок подсказали, что представление пора заканчивать. Люберы ломанулись врассыпную, а мы на мотоцикле через двор. Уже с другой стороны дома, мы столкнулись лицом к лицу с одним из люберов. Я чувствовал как Коля задумывается, а не достать ли реквизит снова, но любер жестом показал, что всё нормально и претензий нет. Шум и мигалки сзади намекали, что пора валить. Гопника взяли третьим на борт, благо Урал — мощный мотоцикл. Отдышавшись, он выдал: «Ребята, не знаю откуда вы, но мне кажется, что вы на всю голову больные. Я таких придурков встречал только один раз, когда студенты тимирязевки на махач с нами пришли с моржовыми хуями в руках.»