Однажды в конце 1960-х годов брата отправили на все лето в Запорожье, к бабушке. А надо сказать, что Запорожье и сейчас очень сильно отличается от нашего родного города науки — Обнинска, а уж в те годы это был просто другой мир. Типичный советский индустриальный гигант: несколько сот тысяч рабочих (многие из которых недавно приехали из деревень), несколько тысяч ИТР и служащих и «даже несколько ученых».
Поскольку и бабушка, и дедушка работали, брата определили в детский сад. (Благо, тогда это было гораздо проще, чем теперь) Находился он прямо в нашем дворе. И была в этом саду воспитательница Евдокия Марковна — милая пожилая женщина. Причем, она всегда была пожилой. Именно такой ее все и помнили. Вроде бы, она еще работала в саду, когда ей было уже далеко за 70.
В первый же день бабушка пришла забирать внука из садика и увидела странную картину: ребенок сидит в сторонке, как бы изолированный от остальных. Подошедшая воспитательница взяла ее под руку, вкрадчивым голосом собщила, что хочет побеседовать и отвела в сторонку.
— Знаете, вам следует срочно обратиться к врачу. У вашего ребенка явное отставание в психическом развитии.
— Почему вы так решили? — спросила бабушка удивленно-обиженно.
— Сегодня после обеда я посадила всю группу рисовать. Все дети рисуют что-то осмысленное: мальчики — машинки и самолетики, девочки — кукол и лошадок. А ваш внук нарисовал какую-то непонятную загагулину и сидит задумчиво, смотрит на нее. Я подошла, спросила: «Игорек, и что же у тебя нарисовано? » А он отвечает: «изотерма». Я немного опешила, но спрашиваю его: «а почему ты такой грустный сидишь? » — «Да, вот опять изотерма не туда пошла! » Поверьте, это явный признак!
— Ах, вот оно что! Да вы не обращайте внимания, у него родители — ученые!
— Ааа… — сказала воспитательница, голосом полным сочувствия — тогда все понятно…