Смешные Анекдоты

КОРОЛЕВА ШАНСОНА
Трое моих веселых приятелей вернулись из командировки и рассказали чудесную историю о встрече с самой настоящей королевой шансона.
В купе поезда оказались они втроем, а четвертой — сама королева. На вид ничего особенного: полновата, лет сорок с хвостиком, вязаная кофта, вареная курица в фольге, а больше никаких особых примет у нее и не было. Обычная железнодорожная тетка, каких сотни в любом поезде.
С самого утра мои ребята выхватывая друг у друга дорогую двенадцатиструнную гитару, принимались петь жалобные песни о тюрьме и воле, о старушках-матерях и их непутевых сыночках, одним словом – шансон, или попросту – блатняк. Ну, любят они такие песни, хоть сами и не сидели, поэтому, наверное, и любят.
Женщина не спеша доела свою курицу, вытерла салфеточкой руки, до конца терпеливо дослушала очередную песню о дружбе и предательстве и сказала: — Ребята, а что это вы все такую погань брякаете? Лучше бы спели, что-нибудь человеческое, душевное: — «Ромашки спрятались, поникли лютики…» Ну, давайте, а я подхвачу.
Мои ребятишки заржали и ответили: — Да, ну – это позапрошлый век, такие песни только старым бабкам петь, а вот шансон – это же целая культура…
Женщина махнула рукой и перебила: — Знаю, знаю, какая это культура. Блатная романтика и ни черта больше.
Парни засмеялись: — В том-то и дело, что не знаете. Шансон – это не только про тюрьму – это и о жизни. Вот послушайте одну песню Трофима, тогда поймете? — Ой нет, только не Трофима, я вас умоляю. Спойте лучше что-нибудь из Анны Герман. — Да откуда вы знаете что поет Трофим? Может он в тысячу раз лучше вашей Анны? Зачем же спорить о том, чего не знаете?
Женщина призадумалась, потом протянула парням свою крепенькую ладошку и сказала: — Ладно, ребятишки, давайте на спор — вы начинаете петь любую свою блатную песенку, а я ее подхватываю после первой же строчки.
И, если не смогу, то, через полчаса у нас вроде Самара, так я сгоняю на перроне в ближайший ларек и всем куплю пиво.
Но если вы до Самары так и не сможете мне спеть блатную песню, которую я не знаю, то вы до самого Челябинска будете исполнять только то, что я вам скажу. Идет?
Парни оживились и с легкостью приняли спор, уточняя только сорта и объемы пива.
Первый приятель взял гитару и самозабвенно затянул: — Гоп — стоп, мы подошли… — Ребята, будьте серьезнее, а то ведь Самара не за горами. Из-за угла, мальчики, из-за угла. Дальше.
Парни взорвались дружным хохотом и уже второй схватил инструмент и сделал свой ход: — Весна опять пришла… — И лучики тепла, теряете время, лучше вам сразу сдаться.
На этот раз любители шансона не смеялись, а коротко посовещавшись, предприняли новый лихой ход: — Не за границу… — Не в Рим, не в Ниццу, наш уезжает эшелон, а кстати, в Самару. Ну, что, сдаетесь?
С каждой следующей попыткой совещания проходили все дольше и тревожнее, но мужики не сдавались: — Он бежал с Магадана… — Слышал выстрел нагана, вы молодые ребята, откуда же вы понабрались этой пошлятины?
Надежды таяли — все первые строчки самых забубенных и позабытых блатных песен, разбивались о королеву шансона, как пули о терминатора: — Стоял я раз на стреме… — Держался за карман. Может хватит, а? Мы сбавляем ход, уже Самара.
И парни выпросили для себя последнюю попытку. Уже и поезд стоял на перроне, даже курильщики успели выйти из вагона. А ребята все спорили, шепотом переругивались и снова спорили, чтобы уж наверняка, попытка-то последняя.
Наконец пришли к согласию и хором затянули: — Комиссионный…
Женщина улыбнулась и подхватила: — Решили брать, тьфу, пакость какая, не песня, а черти что.
Парни похлопали глазами, признали себя побежденными и не сговариваясь спросили: — А откуда вы все блатные песни наизусть знаете? Вы что, сидели? — Типун вам на язык! В жизни ничего не украла, не за что меня сажать. Просто я уж двадцать семь лет работаю поваром в пансионате МВД, так вот, товарищи милиционеры в нашей столовой ничего больше слушать не желают, только под блатняк и кушают.
Досыта понаслушалась, на три жизни хватит.
Парни грустно переглянулись, поднастроили свою измученную гитару и путаясь в словах и мелодии, робко заблеяли: — Ромашки спрятались, поникли лютики…