Из книги Марка Захарова «Особый случай», негласно вошедший в историю советского театра, случился с парторгом Московского театра сатиры Георгием Ивановым. Даже спустя годы старожилы наперебой рассказывали, как их поселили в Париже в очень скверной гостинице, с очень низкими потолками. Именно это обстоятельство, возможно сыграло свою роковую роль в поведении парторга, когда он, войдя в санузел, увидел впервые в жизни диковинную вещь — биде. Такое разнообразие в зарубежных возможностях взволновало парторга, и он решил… как бы это помягче выразиться… справить туда большую нужду. Последствия были непредсказуемыми. Резким движением парторг до упора открыл краник — ударил непривычно сильный напор воды и содержимое биде прилипло к металлическому потолку. Испуг был настолько велик, что парторг, оставив открытой дверь в коридор, встал на стул и сувенирной ложкой стал отскребать с потолка следы преступления. Именно в этот момент в его номер заглянул Анатолий Папанов, который подивившись случившемуся, спросил голосом мультяшного волка: «Жора! Как тебе это удалось?»
СВЕТЛОЕ ПЯТНО
Посвящается Петру Семеновичу – настоящему учителю.
Далеко не каждому в жизни повезло повстречать настоящего учителя, но кому посчастливилось, тот будет помнить его до своего самого последнего «стакана воды».
Зашли мы с женой в гости к Маше. Маша — довольно успешный художник, за ее полотна в Европе и Америке платят какие-то неприлично огромные деньги.
По всему дому на стенах развешано целое состояние – Машины картины.
Хожу, любуюсь, смотрю – в красивой раме явно детская работа, на ней мужик в белой рубахе, а на груди у него какое-то зеленое пятно, то ли водоросли, то ли мох, то ли просто абстракция. Короче, странно как-то. (далее…)
Однажды мой младший брат выменял у кого-то во дворе, не важно на что, стопку п@рнографических календариков. И спрятал у себя под матрасом.
Мы с Туськой пронюхали это дело и вдоволь насмотревшись на диковинные (дело давнее, советское) картинки, заложили братца маме. По полной программе. Вместе с вещдоками.
Мама горько улыбнулась, разложив п@рнуху у себя на чайном столике и призвала Юрца к себе на ковер, в будуар. Мы приникли к дверям, предвкушая забавную экзекуцию. Словесную, естессно. Бить у нас в семье считалось непедагогичным. — Сынок! — с тихой болью в голосе начала мама. — Сынок, ты понимаешь, что привело этих женщин сниматься за деньги вот в таком виде? (далее…)
Горбачевские времена (напряг со шнапсом). Инженеры в КБ после работы празднуют день рождения коллеги. Ближе к полуночи шнапс кончается. Снаряжают гонца, который минут через 20 приносит штоф самогона. Другой многоопытный инженер интересуется, «на какой точке» самогон взял : в … цвета одноэтажке, что рядом с … киоском, у хромой бабки ? Выясняется, что именно там. Многоопытный : -Нельзя этот самогон пить. Бабка в него для крепости дихлофос добавляет. Ослепнуть можно.
Гонец : — Фигня это все. Смотрите…
Наливает рюмку принесенного самогона и залпом проглатывает. В этот момент во всем корпусе пропадает свет (рубильники повыбивало). Становится абсолютно темно. И сразу же леденящий душу вопль гонца, полный ужаса и отчаяния : — АААААААА!!!!
История из истории
После победы над Наполеоном многие русские военачальники приобрели невероятную популярность в русском обществе. Но особенный пиетет вызывал атаман Платов, один из главных героев войны. К тому же он сопровождал императора в Лондон, где удостоился всяческих невероятных почестей.
По приезде в Россию, Платов, прежде чем отправиться к себе на Дон, ненадолго остановился в Петербурге при императорском Дворе. К нему сразу повалило на прием все высшее петербургское общество. Но Платов, лихой рубака и любитель застолий, терпеть не мог подобного рода приемов, где только и требовалось вести какие-то бестолковые разговоры. После парочки таких раутов он напрочь отказывался кого-либо еще принимать. Но приставленный к нему от Двора камергер исправно докладывал о тех, кто прибывал и просил приема, причем подробно описывал данное лицо — академик такой-то, министр такой-то… Но Платов только отмахивался.
И вот камергер объявил: «Николай Карамзин, известный сочинитель».
Платов встрепенулся: «Проси! »
«О! Вы, вероятно, почитатель произведений господина Карамзина! » — воскликнул камергер.
«Упаси Бог! Но я люблю сочинителей: они все — выпивохи».