Девяносто третий год, лето, жара страшенная. Жил я тогда в Бескудниково.
А на Дмитровке, по дороге в центр, есть хитрый поворот на Большую Академическую улицу. Он правый на светофоре, так вот там периодически вывешивали знак «направо нельзя» и выставляли сборщика в погонах. Вот я и попал на такого. Еду, никого не трогаю, и, поворачивая, краем глаза фиксирую этот знак, с мыслью: «Вчера не было… «. Натыкаюсь на взмах палочки, останавливаюсь, матерясь про себя. И вижу, что таких бедолаг, вроде меня, машин пять в очереди на разборки. Жду. Сборщик не торопится, жарко, лениво, потно… Вылетает из-за поворота девятка с тонированными стеклами, тоже натыкается на палочку. Оттуда вылезает развеселый браток в шортах и шлепках, обвешаный цепурами, браслетами и т. д. Оценивает полминуты ситуацию. Следует диалог (как слышал, так и пишу). (далее…)
Александр Ширвиндт в передаче «Белый попугай» в 1998 г. рассказал про артиста театра Советской Армии Петра Полева. Прелестный, интеллигентный милый человек. Стихи писал. Но играл всегда эпизоды. А у них же кормушка была замечательная. Они выезжали в «маршалитет», «генералитет», то в какую-то образцовую часть, там, значит, концерт, потом застолье, потом подарки. А концерты всегда вел артист Владимир Сошальский. Полев подходит к нему перед концертом и говорит: «Вов, ты уж подай меня как-нибудь, а то у всех звания там… » И вот концерт. Сошальский: «Корнейчук. Легендарная сорок вторая. Генерал — народный артист, трижды лауреат Сталинской премии Белоусов! Сестра милосердия — народная артистка Нина Сазонова! Посыльный — участник Всесоюзной переписи населения Петр Полев!»
В Питере, на экскурсии по тюрьме Трубецкого бастиона (что в Петропавловской крепости). Гид рассказывает, что, мол, тюрьма эта — сугубо политическая, а не уголовная, узники были как правило дворяне. В этой тюрьме не было пыток, тяжелого физического труда, здесь акцент был сделан на психологическое давление, пытку одиночеством. Можно было попросить охранника купить свежую булочку к чаю, в тюрьме была обширная библиотека, ежедневные прогулки на свежем воздухе и т. д. Итак, основными принципами содержания в этой тюрьме были: полнейшее одиночество (все камеры на одного человека), звенящая тишина (запрещено было даже перестукиваться) и полное физическое бездействие (можно было только читать и писать, физический труд был исключен). И тут из толпы туристов доносится недоумевающий мужской голос: «Вообще-то у меня это называется отпуск… »
Батя попросил меня принести ему тапки. Пока шел, в голове созрел адский план. Захожу к сестре, а к ней как раз подружка пришла, и говорю:
— Папа сказал, чтобы я твою подругу за сиськи потрогал.
— Че? Че ты гонишь!
— Не веришь?
Кричу из комнаты:
— Па–а–а–п, правую или левую?
Батя из комнаты:
— Обе, сынок.
В середине восьмидесятых мой друг Вячеслав был одним из числа вечных студентов, с завидной регулярностью он то вылетал, то восстанавливался в Донецком мед.институте. В перерывах между учебой он трудился санитаром при психиатрической бригаде скорой помощи. Вынес он оттуда множество правдоподобных и не очень историй. Далее со слов Славика.
— Самыми частыми нашими клиентами были люди с белой горячкой, тяжелым алкогольным психозом. Опасная в общем работа, редко можно было с «болезным» договориться по-хорошему, хотя и такое бывало, все же много чаще приходилось реально в бой вступать. Люди крайне неадекватны в этом состоянии, они реально чертей видят и за жизнь свою борются не на шутку. Для самых буйных были у нас «спецсредства» самодельные, резиновый шланг вставленный в велосипедную пластиковую ручку, незаконно конечно, но иногда попадались такие агрессивные амбалы, что голыми руками справиться было невозможно, а ждать пока милиция на помощь приедет — так много чего тот псих натворить успеет.
В тот вечер поступил вызов из удаленного района новостроек, мужик средних лет бегает по квартире с молотком, чертей гоняет, жену предупредил, что как только с чертями расправится, так сразу с ней сеанс экзорцизма проведет — беса из нее выгонит. Ну она не долго думая, пока он чертями занят, потихоньку из квартиры выбралась и от соседей психбригаду вызвала, три дня как он из запоя вышел, сомнений в диагнозе не было. (далее…)